«ТРОИЦКИЙ ВАРИАНТ – ГОРОД», газета подмосковного Троицка

Фонд «Сколково» призвал российских архитекторов строить инноград. О том, что из этого получается, рассказывает эксперт фонда и спецкорреспондент ИД «Коммерсантъ» Григорий Ревзин.

В прошлом году состоялся конкурс на градостроительное решение Сколково. Его выиграла французская фирма AREP. Замысел там такой. Вдоль Минского шоссе против станции Трехгорка петляет дорога, на дорогу насажены пять деревень. Четыре — для программистов, биологов, энергетиков и исследователей космоса, пятая — для университета. Слева от дороги, в сторону полей и лесов, люди живут, справа, в сторону шоссе, работают.

Живут ученые, студенты, предприниматели, бизнес которых связан с наукой. Выстроено это все не вокруг торжественной и мощной эспланады, а вокруг петляющей дорожки, как в английской деревне. Кругом парки, приятная малоэтажная застройка, люди ходят пешком, катаются на роликах, велосипедах и лыжах. В городе внедрены разные сегодняшние экологические затеи — он сам перерабатывает свой мусор, сам очищает свою воду, сам вырабатывает себе энергию. Квартиры там не продаются, а даются, и только тем, чья деятельность связана с наукой. Всем умным и инновационным.

<...>

Дело даже не в том, что государству вдруг пришла мысль построить квартиры для двадцати тысяч ученых с семьями и там будут все эти диковинные экологические технологии, которые без Сколково у нас никто не вводит, да и лет пятьдесят еще не введет, потому что с точки зрения рынка они нам не по карману. Дело в том, что инноград — такая вещь, которая редко получается.

Попытки выстроить у нас инногорода повторялись в последние 20 лет примерно с той же частотой, с какой предпринимались попытки вырастить демократию. Цифры тут разнятся, поскольку непонятно, что считать — отдельные города (как Обнинск, Пущино, Черноголовка, Троицк, Дубна, Кольцово), научные районы внутри городов (как в Томске или Новосибирске) или все попытки создать бизнес-центры при институтах и наукоемких производствах. Разброс получается от трехсот до тысячи попыток (в одном исследовании приведена цифра 983). А выжило из них два десятка. И опять же не очень понятно, что значит выжило — просто живут или и впрямь превратились в центры изготовления и продажи интеллектуальной продукции. Таких, у которых что-то получилось, совсем мало, можно посчитать по пальцам одной руки.

Отчасти критика Сколково связана с тем, что люди в этих городах хотели бы получить деньги, которые вкладываются в Сколково, в свои центры. Их можно понять, они страдают от недофинансирования. С другой стороны, за 20 лет в них вложили довольно много денег. Владимир Путин на одном из заседаний по наукоградам мрачно пошутил, что у нас любой инновационный проект превращается в инвестиционный. Тут ведь цель не в том, чтобы они получили от государства денег, проели их и опять остались ни с чем, а в том, чтобы получился инновационный центр, встроенный в глобальный научный рынок. А это сложный рынок. Я бы, на месте государства, тоже подумал, что, может, имеет смысл прекратить в них вкладывать, и попробовать что-нибудь новенькое. Кстати, замечено, что сложные рынки вообще плохо развиваются в тайге, за Уралом, да еще когда местные отделения ФСБ время от времени ловят его участников и сажают их как шпионов. Нет, ну а что вы хотите, они же пытаются продать за рубеж наши научные разработки!

Я все это к тому, что для того, чтобы Сколково получилось, нужно очень много сил и большой энтузиазм у заинтересованных групп. Это сложный проект, прекрасный город, каких у нас никогда не строили и где будут заниматься тем, чем у нас никогда не занимались. Он, как бы это сказать, несколько излишне хорош для наших условий. Зачем с ним бороться? Оно само рассосется. Как демократия.

Полностью: «Коммерсантъ – Власть», 30.05.2011